Много заблудших. Фельетон
11.11.2021 | 5843
Оба действующих лица выдуманы и не являются иностранными агентами.
Сцены курения отсутствуют.
Ни одно животное не пострадало.
Где-то в несуществующей реальности закаленный соцсетями матерый брат, который, как говорят, «учился по лекциям надежных толибов», встречает интеллигентного молодого человека, недавно вошедшего в ислам.
Через две минуты после встречи.
— Будь осторожен, брат, сейчас много заблудших. Стоит только их послушать, как они собьют тебя с прямого пути своими сомнениями. Не подумай, что я от безделья веду такие разговоры. Предостережение от заблудших — это джихад словом, ин ша Аллах.
— Каких заблудших?
— Ну этих… Хариджитов, хаддадитов, мазхабистов, джарховщиков, ихванов, муфтиятчиков, такфиристов, хаджуритов, суруритов*, аузубиллях!
— А в чем неправы эти хаджу… риджиты?
— Хариджиты берут доводы и следуют им, как понимают. Говорят, что наши ученые им противоречат, потому что правительственные. Говорят, что ученые работают на спецслужбы Саудовской Аравии.
— А муфтиятчики?
— Они правительственные, брат. Говорят от себя что угодно, лишь бы угодить властям, субханаллах. Посмотришь на доводы, посмотришь на их слова — ничего общего.
— А что с мазхабистами?
— Когда им даёшь доводы, которым противоречат ученые, они все равно следуют за учеными. Говорят, что ученые лучше их понимали.
— А ученые хуже их понимали?
— Мы очень уважаем ученых, но ученые — это только люди, брат. Им свойственно ошибаться и высказывать слабые мнения. Абу Ханифа противоречил сунне своими суждениями, Малик не знал многих хадисов, до Шафии не доходили доводы. Ахмад ибн Ханбаль был ближе них к сунне, однако следовал слабым хадисам. Он не знал, что это запрещено согласно более правильному мнению. Вообще, большинство ученых часто ошибается. Нужно смотреть, что говорят ученые, которые жили позже и изучали сунну, были приверженцами хадисов.
— Я как раз хотел узнать насчет мавлида. Мне вчера сказали, что проводить его разрешает большинство ученых, среди которых хафиз Ибн Хаджар и хафиз ас-Суюты.
— Ты что, брат?! Его не проводили ни Абу Ханифа, ни Малик, ни Шафии, ни Ахмад ибн Ханбаль! Если бы в нем было благо, они бы опередили нас! Они застали лучшие поколения мусульман. В те времена у ученых было самое полное знание об исламе и наилучшее его понимание!
— Ладно… Позже обдумаю. О ком ты еще говорил? Джарховщики?
— Да, джарховщики.
— В чем они виноваты?
— Они обвиняют в заблуждении тех, кто не ограничивается узким кругом шейхов, которыми они довольны.
— Понятно. А кто такие такфиристы?
— Это, брат, такие подлые люди… Им мало наших надежных учёных. Они слушают всяких Хазими и Гамиди с их цитатами от имамов недждийского призыва, а потом обвиняют мусульман в неверии и мурджиизме.
— Те недждийские имамы были неправы?
— Полностью правы! Нужно правильно их понимать. Для этого нужно слушать ученых и братьев, которые правильно объяснят их цитаты. Нам самим не разобраться.
— А как узнать кого надо слушать?
— По рекомендации от больших учёных.
— У этого Хазими ее нет?
— Есть, но не считается.
— Ещё ихваны были, не так ли?
— Правильно! От них все беды. Брат, всех заблудших объединяет одно, как говорил шейх Албани: они следуют Корану и сунне, но оставляют понимание саляфов, которое пришло в асарах — сообщениях, переданных от них. Если бы не противоречили пониманию саляфов, то не стали бы нововведенцами.
— Буду иметь в виду. Ты ещё хаддадитов называл, они тоже заблудшие?
— Да, очень. Они берут сообщения саляфов и следуют им, противореча более поздним ученым. Ученые исследовали эти сообщения, совмещали, выбирали самые точные, наиболее подтвержденные доводами, а хаддадиты отбрасывают весь этот труд и заявляют, что поздние ученые просто противоречат пониманию саляфов!
— Теперь понятно. Пару слов про хаджуритов и суруритов ещё скажи, чтобы понять, откуда они вообще.
— Это последователи Яхьи аль-Хаджури и Мухаммада ибн Сурура. Они могут не признавать себя их последователями, но отличаются от остальных мусульман тем, что следуют их путём. У хаджуритов, к тому же, стоит только показать, что не любишь их шейха, как окажешься для них нововведенцем.
— Я ещё слышал про мадхалитов, они тоже заблудшие?
— Ты что, брат?! Нельзя давать обидные прозвища мусульманам. Шейх Рабиа аль-Мадхали — великий учёный. Он не создавал какое-то своё течение, и никто не относит себя к нему. Он научил нас защищать религию от заблудших. Если человек знаком с призывом шейха, то его сразу можно узнать среди других по его предостережению от заблудших. Кто любит шейха Рабиа, тот из ахлю сунна, ин ша Аллах.
— Спасибо за науку, брат.
— Не «спасибо», а барака Ллаху фикум!
— Тебе виднее, брат.
***
Неофит с двумя неделями ислама за спиной направился домой. Мысли путались. Так много правды за один раз он давно не узнавал. Уверенный голос собеседника все еще звучал в ушах и не допускал возражений. Обширные познания о заблудших сектах не оставляли сомнений в его опыте и компетентности. Как много смыслов! Что с ними делать? Он выбрал более длинный маршрут и сосредоточился. Предложения, утверждения и озвученные факты стали обретать едва уловимую структуру. Появление первых признаков наступающего порядка обрадовало задумчивого пешехода, по лицу проскользнула добрая улыбка незаметному для других светлому будущему. Он любил разбирать новые идеи, смотреть на них с разных сторон, открывать взаимосвязи, причины и следствия, затем подниматься на уровень выше и охватывать взглядом систему целиком. Информация становилась знанием, а знание давало уверенность и успокоение. Но не в этот раз. Из нагромождения веских тезисов все отчетливей выступали странные параллели. Захотелось поскорее оказаться дома и взять с книжной полки старый томик с цифрами и мрачным портретом усатого мужчины на обложке. Прочитать отрывок и успокоиться. Или нет. Обязательно прочитать. Память может обманывать, а бумага скажет, как есть.
Переступая через порог, он уже держал в уме карту дальнейшего перемещения по квартире. Через считанные секунды книга была у него в руках. Зашелестели листки. Слишком далеко. Назад. А вот и нужная страница. Глаза впились в текст:
«… Зная, не знать; верить в свою правдивость, излагая обдуманную ложь; придерживаться одновременно двух противоположных мнений, понимая, что одно исключает другое, и быть убежденным в обоих; логикой убивать логику; отвергать мораль, провозглашая ее; полагать, что демократия невозможна и что партия — блюститель демократии; забыть то, что требуется забыть, и снова вызвать в памяти, когда это понадобится, и снова немедленно забыть, и, главное, применять этот процесс к самому процессу — вот в чем самая тонкость: сознательно преодолевать сознание и при этом не сознавать, что занимаешься самогипнозом. И даже слова «двоемыслие» не поймешь, не прибегнув к двоемыслию».
Дж. Оруэлл. «1984».
Двоемыслие. А что еще? «Наши ученые»? Странная риторика. Как будто до них ислама не существовало, а при их жизни нет ислама, кроме их ислама. До принятия этой религии я немного интересовался ее историей, читал о стройных сводах права с мощными корнями, идущими вглубь веков, о широте простора исканий теологов и о братстве между представителями разных школ. Где это все? Послушал этого брата и словно побывал на пьяной драке в сельском клубе. Вот что получается, когда всю религию размашистыми оплеухами категоричных суждений подгоняют под сиюминутные мнения «наших ученых». С этими братьями нужно быть начеку.
* Информация об упомянутых исламских группах в основном в свете отношения к ним несуществующего матерого брата частично раскрыта на сайте, как это видно по текстовым гиперссылкам.